Поющие Вечности - Страница 86

— УМРИ! — Короткий оклик-приказ. Остатки Силы, обернутая ненавистью, и заключающие в себе Безумие, — именно так решил назвать Артур ту странную энергию, что изредка ощущал в себе после воскрешения. Ощущал, — и старался игнорировать.

Безумие, — потому что предвидеть результат её воздействия он не мог. Безумие, — потому что в более-менее нормальном эмоциональном состоянии он её просто не ощущал, быстро забывая даже о самом факте её существования.

Безумие, потому что каждый раз, когда он вспоминал о ней, и пробовал экспериментировать, результаты были различны. Впрочем, ничем хорошим для тех предметов, над которыми он ставил свои эксперименты, они не кончалось. И этого сейчас было достаточно.

— «Умри». — Не самый разумный приказ по отношению к изначально неживому танку. Впрочем, Безумию подобная неточность не помешала. Стальные контуры угловатой немецкой машины, словно пошли волной, сглаживаясь и оплывая. Бодро поднятая пушка бессильно обвисла и, изогнувшись дугой, уперлась дульным срезом в землю. Да и весь танк как-то сдулся, будто сделанный не из качественной немецкой стали, а из плохонькой резины, в которой какой-то шутник проколол небольшую дырочку, выпуская накачанный воздух.

Впрочем, на этом метаморфозы злосчастной бронетехники не прекратились. Внезапно, танк вновь стал надуваться, словно тот же шутник, испугавшись своей проделки, заклеил проделанную им дыру и подключил его к мощному компрессору, а затем — лопнул, как перекачанный воздухом воздушный шарик. И только в этот момент, Артур догадался, что наблюдаемое им явление было взрывом боекомплекта.

Он еще успел заметить медленно приближающийся к нему, словно в замедленной съемке, кусок брони и порадоваться тому, что погибнет быстро и почти безболезненно, разорванный на части близким взрывом, а не загибаясь от Шока Грязи, как резко сократившаяся Цепь буквально вышвырнула его из обреченного на гибель тела.

* * *

— На асфальте заплёванных улиц,
— В лабиринте больших городов,
— Мы стояли, мы снова вернулись,
— Наши знания, честь и любовь…

И новый, уже привычный полет. Незнакомый подъезд какого-то многоэтажного дома. Шум криков и ударов, доносящийся сверху. Заслышав шаги, снизу, Артур, привычно и как-то очень ловко, отступил в тень, стараясь быть как можно более незаметным. Странно, но это у него получилось.

— Ты уверен? — По лестнице поднимались трое, совершенно не обращая внимания на укрывшегося в тени барда. Черная одежда, напоминающая укороченные с подола подрясники священнослужителей, перевязь с ремнями, высокие сапоги… — До боли знакомое облачение боевиков-крестоносцев.

— Абсолютно. — Голос, человека, ответившего на заданный вопрос, на удивление был знаком тоже. Славик. Тот самый пристрастившийся к «Эльфийской Пыли» «крестоносец», которого он разоблачил перед своим последним уходом в Феерию.

От изумления встречи в этом бреду со знакомым человеком, Артур неловко шелохнулся. Тихий шорох, раздавшийся из малоосвещенного угла, заставил крестоносцев на мгновение приостановиться. Впрочем, внимательно вглядевшись в угол, где находился бард, они почему-то совершенно не обратили на него внимания, и, дружно переглянувшись, продолжили подниматься по лестнице.

— Учти, если ошибся, то отвечать будешь перед его святейшеством! — Продолжил начатую речь находящийся слева от Славы высокий пожилой крестоносец, оглаживая почти полностью седую бороду на своем лице. — Отец Афанасий и сама Пресветлая очень не одобряют пустых погромов совершенных по «ошибке». — Буквально цедя каждое слово произнес он.

— Никакой ошибки, — Славик заметно занервничал. — Ведьма! Как есть ведьма!! Да вы извольте сами посмотреть! — Он суетливо достал какие-то бумаги. Вот свидетельство, и еще, и вот… Все, как следует, три подтвержденных свидетеля… С ума сводила, накладывала порчу, общалась с бардами… Последнее и я сам подтвердить могу, лично видел!

— Если что, сам отвечать перед Его Преосвященством будешь, — недовольно рыкнул мужик, отстраняя бумаги, даже не заглянув в протянутые ему документы. — Ладно, пошли, посмотрим, что там происходит. Что-то ребята долго возятся… — Протянул он и, ускорив шаг, начал подниматься по лестнице.

Артур, уже догадываясь, в чем будет заключаться его следующее задание, осторожно последовал за ними, стараясь все так же оставаться незамеченным. На удивление, это у него получалось весьма неплохо. Вот только сильно мешало какое-то странное ощущение нехватки чего-то важного, какого-то неудобства в руках и на теле… Странная, раздражающая нехватка и неудобство… Попытавшись осознать причину этого, привыкший к постоянному анализу своих побуждений Артур едва удержался от озадаченного хмыканья. Ему сильно не хватало мягкой тяжести доспеха на плечах и отравленного кинжала в руке!

Только сейчас, осторожно крадучись за поспешно поднимающимися по лестнице «крестоносцами» он догадался осмотреть себя, и оценить свои внутренние резервы, после чего вновь, лишь с большим трудом, удержался от возгласа изумления.

Это было, несомненно, его собственное тело. Присутствовал даже крошечный шрамик у основания указательного пальца от соскользнувшей в детстве стамески. Да и одет он был в свой излюбленный камуфляж… Но вот только, вместо старого солдатского ремня, подпоясан он был темным, изукрашенным тончайшей серебряной вышивкой поясом, с которого свисал тот самый, великолепно знакомый по первому сну-испытанию черный кинжал в узорчатых ножнах.